под моей кожей до невозможности много поездов, целыми расписаниями ходят.
я все ищу один выход и фразу “готов”, чтобы перешагнуть сквозь барьер собственных принципов.
но вы проходили/приходили­ это не раз/в любое время и явно помните, как все было. хранятся у вас инструкции старых времен, когда каждый мог сбежать/свернуть с пути/обмануть без слов. не делитесь, ибо неделимое остается целостным или просто пустым. в отчаянии соблюдаете правила эвакуации/в мыслях храните полеты/такие не верят в возможность завтра, но прошлое трактуют за будущее.
прямо сейчас! а я думаю, что еще слишком рано, чтобы звать на помощь и знать имя героя. сейчас! слишком много криков, с такой компанией мы не дождемся восхода, а устанем/уснем/не узнаем, как быть дальше. дальше? прямо сейчас!.. кто то снова выпал из реальности соображений.
мы будем ждать столько, сколько нужно и не секундой дольше. чертовы хранители времени, что не растрачиваются на мелочи, а на деле – проживают ими всю свою жизнь. сплошное лицемерие! и криков, больше криков! недовольство – вот девиз сегодняшнего дня на планете земля.
море жаждет намного больше жертв, и меня среди тел на волнах/уплывшие в даль горизонта не видят того, что происходит на суше. вместо меня стоит на земле силуэт и жаждет встречи с рассветом, словно он самый настоящий из всех силуэтов этого мира.

Я люблю дождь. Дождь – это та редкостная вещь, которую я люблю. Люди так часто пытаются выучить “я люблю тебя” на всех языках мира, я хочу так же, только в моем случае будут внесены легкие изменения/мелки поправки/своеобразн­ые коррективы/вы их не заметите, наверное – ”я люблю дождь” и чтобы каждый смог это понять, каждый человек в мире. Но я боюсь, что это нереально, я так боюсь нереальных вещей, особенно тех, в которые верят люди. Мне это всегда казалось безрассудным. И пусть простят мой личный цинизм и все отрицание, которые я только смог придумать, но я не могу перестать так думать/не откажусь от своих слов/не забуду. В детстве у меня было очень много версий касаемо того, почему идет дождь. Конечно, все они так и не подтвердились и так или иначе, но были разрушены на уроке то ли биологии, то ли физики, это впрочем, неважно, хотя и имеет смысл, главное, что имеет разницу. Если вещи отличаются друг от друга, то их можно лишь сравнивать, но никогда/ни за какую цену/сколько бы там вам не заплатили, не смейте ставить их в один ряд и радоваться, что все сделали правильно. ”Я люблю дождь”, прежде всего мне хотелось еще раз повторить эти слова до того, как я дойду к чему то, что совершенно не подходит/не идет, но взяв за руку, я продолжаю вести за собой множество ненужных слов, к сожалению.

Я возвращаюсь в свой дом. Это мой дом, хотя я не умею убеждать себя в этом. Медленно, но я возвращаюсь и все пытаюсь вспомнить то, что никогда не забывал. Медленно, но я вспоминаю и теперь сожалению открыта любая дорога, куда бы раньше его никто не пропускал. Ты говоришь об определении, ты это делаешь, не я. А вообще вы, смотри, а лучше слушай, я до сих пор говорю “вы” в своих мыслях и пытаюсь не допустить это на язык. И ты определяешь, я не протестую/ты все делаешь правильно/поздравля­ю с очередной победой. Слабый и сильный. Слабые верят в равноправность, слабым дано лучше понимание того, насколько похожи люди, и что нет ничего, чтобы смогло уберечь кого то от самого главного исхода в жизни. Сильные верят исключительно в силу и свою особенность, смысл которой не могут доказать/срывают свои глотки/рычат как дикие звери, а не могут, ибо нет той особенности и никогда не было. Может, сегодня ты слаб, может, сегодня ты не веселый и вовсе не поешь, а лишь устало смотришь в потолок, но я то знаю, что ты не строишь свои иллюзии о мире, который никогда никому не принадлежал. И вдруг вы выяснили/вы обо всем узнали/так вы считаете/вы нашли наше различие. “Я лучше” - вы кричите, “я лучше” - вы срываетесь, “я лучше” - вы идете в бой. Но вы не лучше, и вы прекрасно это знаете и этот бой - очередная лишь попытка доказать, что вы боитесь признавать себя самого. Но эта попытка пройдет, как прошлая, как будущая. Ничего не останется. Всю свою жизнь отдавать попыткам в борьбе за то, что никогда не будет – прискорбно.

Мне нечего сказать, в последнее время мне нечего сказать тем, кто говорят лживыми словами о простых истинах. Я молчу, потому что молчание раздражает их больше всего. Они не любят молчание, ведь оно означает отсутствие какой-либо реакции, а это значит, что все представления в их театре абсурда проходят зря. Актеры, которым вовремя не заплатили – отказываются работать, ну разве, что если это не их призвание в жизни.

Я ступил на битое стекло сегодня утром, а так же оставил себя без таблеток на ужин, не объяснив причин. Мы разбивали стены во время последнего боя, и с тех пор я чувствую лишь свое глубокое падение на расстоянии. Для кого-то нет ничего хуже - быть в полном одиночестве на дне темной ямы, а для меня - это казалось единственной причиной, чтобы жить. Теперь здесь слишком тихо и я все чаще слышу посторонние звуки, но я не вижу многое из того, что составляло мой список желаний: твою кровь, мои слезы, бесполезные и жестокие приговоры от которых невозможно спастись, последний выстрел. Да, мне не хватило чего-то более прекрасного, чего-то, что внесло бы в мир новые коррективы – к счастью для тебя.

­­
Что если бы человека можно было поделить на части? Ведь не всегда все нравится, но определенно есть та самая любимая часть, которую хотелось бы украсть/унести с собой/за своей спиной/ритуал на память/в коллекцию так называемых сувениров. Что если бы человек состоял из определенного материала, подобному тому, что он носит каждый день. И тогда его, как и ткани можно было разрезать и забрать тот самый фрагмент, который попался кому то на глаза не вовремя. Если бы человек состоял из определенных прошарков/слоев. Один слой был бы тоньше, второй толще, но все они были бы разные и не соответствовали чему то одному. Их бы цвета не звали друг друга по имени, потому что все количество содержимых в слоях, они бы не успели запомнить. И, конечно же, кто-то бы кричал о том, что он желтый, а значит издалека напоминает золото, кто то бы молчал, вроде зеленого и о нем бы даже не вспомнили, а потом пришла бы ассоциация с чей то вытянутой рукой и предложением ”успокаивает”. Не знаю, как долго вообще бы ходил такой человек, если бы его части забирали все, кто давно мечтает. Плюс воры, те кому и не надо много, но какой то шанс словить удачу добавил бы разнообразие в их жизнь, а значит они уже обрывают себе процент. Люди подобны ниткам, потому что всю жизнь взаимно сопровождают друг друга. И мы говорим, что не любим, когда к нам прикасаются другие, но откуда мы уверены, что у этих ниток добрые намерения? Одни нитки прочные и не рвутся годами, а вторые выбирают сами время и день, не назначают, в самый неподходящий момент их концы разрываются/отпуска­ют руки друг друга на мосту. Нас бы могли вышить на картинах, но вместе этого нам зашивают рты. Мы запутанные как в клубке, но все время котимся в неизвестном направлении, пока какая то маленькая иголка не проткнет насквозь. Обрывают, определенно дергают и понемногу воруют наши нитки те, кому их досталось мало. От этого ли они чувствуют себя голыми и пустыми внутри и снаружи? От этого ли они так нуждаются в чужих прошарках, чтобы забыть кто они на самом деле? Приятно, что нитками шьют порванные ткани и дают им следующую жизнь, приятно даже, что есть зашитые нитками раны. Но мы все еще простые нитки, и нас могут распустить\смотать в одно целое и забросить под диван/на шкаф/оставить где то в неизвестности. А так хочется забрать чужую часть, на которую уходят готовые планы мыслей, но нет, мы все еще элементы одной единой целостности, которая не собирается функционировать даже при небольших затратах или изменениях.

я не могу видеть/смотреть в твои глаза/иногда я просто отвожу взгляд в сторону
нас так заждались улицы и те дома-ульи, там проходили встречи и года счастья
ты остаешься там, стоишь как здание сгоревшее в пожаре/спасают крепкие стены
я до сих пор внутри топлюсь в ванной/пытаться потушить былой пожар

молчаливые дни в стихающем гуле событий (надуманный траур)
мои органы-цветы: постепенно вянут (или уже давно высохли) под открытым солнцем.
мне всегда казалось невозможным жить ничего не сделав неправильно,
а теперь мои двери открыты (выбиты?).
по утрам, как и прежде, снова встречаются вялые глаза с зеркалом.
во мне непропорционально разложены малые части вроде любви к себе
и самоотрицания, что как явление, заставляет прощаться со светом.
ранили мы свой мир. на том и попрощались.
оставшиеся случайные записки памяти (спасение), как напоминания о том,
что верование иногда приводит к погибели,
а они преданно стояли на тонком борту и кричали "магия",
пока сами не прыгнули в воду. от безысходности ли?
(прощание)
мы не говорим слова в наших ясных диалогах.
мы помним и с памятью в доме остаемся, где наше страстное безумие давало сбои.
а теперь я чувствую только тяжесть, что уносит под землю (в не том направлении).
и мне не хватает времени, чтобы восстановить черту, которую ты сжег,
прежде чем перешел границу (ранние удачные побеги).
так позволь напомнить, сейчас я под водой с камнями на веках, плыву ко дну,
с уверенностью оправдываю все свои потери.
давай же, спроси меня, что это?
ни что иное, как уничтожение.

непрерывная идея преследует годами. целый мир оказался слишком мал чтобы воплощать в нем трюки. магия без слез. ты правда веришь, что тебе не лгут, когда говорят что любят? если ты задумал уйти, то лучше всего медленные шаги и молчаливые заложники. пока они спят, проходят целые минуты чужих полетов. но ты сегодня на взлете/растратил слишком много сил. пытались и выбрались, а значит уже победители, кинь мне свои жесты-знамения. сейчас твои руки - твои враги. включай свои автопилоты, пока дойдем до центра своих осознаний с вопросом "кто мы", мы можем погибнуть под совестью и трупами бывших пилотов.
похоже ты пьян/другой человек с глазами в болоте-омуте. топил себя в собственных проигрышах. ты хочешь подтолкнуть меня к этому, а потом заявить в полицию с криком “он номер один”. ты говоришь, что такого не было, но могло повторится во времени, если бы мы умели прощать. взяла гордость, поднимала площади, сейчас сожаление играет второстепенную роль, никому уже не нужного актера в возрасте. “мои друзья” так хотят увидеть тебя/опасность приближается в измерениях. как ближе ты дойдешь к выходу, если твои сантиметры перешли в метры страха?
мы побежали за светящимися фарами ближайших автомобилей/спасите­ нашу жизнь, кричали как жертвы серийных убийцы. отчаянные-дикие-сво­бодные. потому что день обещал быть неудачным/он солгал нам о погоде и походе пешком. небо вовсе не было голубым, такой театральный акцент, когда веришь в новости, которые ложатся на отпечатки судьбы. я буду идти за тобой, к кому то, кого ты даже не знаешь. говоришь, что любишь. однажды ты полюбишь кого-то, кто о тебе даже не вспомнит, а потом будешь раздавать прохожим бесплатные объятия. а как ты думал? все к этому идет, постепенно приближается годами с переменами на счетчике цифр. ничего не скажешь по твоему лицу сейчас/купи себе новые выражения.
это большие неприятности, а что будет когда я тебя увижу? подожди, идут последние минуты, ты слышишь крики. мир сам задает вопросы о нашем существовании, он спрашивает ”как?”/ты убиваешь себя стрессами по вечерам и пьешь по утрам?
я просто сложил свои вещи по порядку, как на допросах/не заплатил за твою молитву. что то странное(совершенно­ разные эмоции)произошло в этот день. но прежде чем уходить сейчас, стоит погасить огни.
ложись спать, пока тишина прибралась в этом месте, потому что никто не встретит тебя. никто не ждет тебя с любовью на руках. ты не должен знать, что здесь произошло. уходи под начало утра, пока тебя не заметили свидетели чужой гибели, причины катастрофы и погасшие огни.

у меня будет новое имя; следующая жизнь; твои чувства в запасе на целое будущее.

какие то мерцания, помехи в воздухе из самого утра. я компенсирую тебя самоискажением. волны за глаза спрятали и в пару шагах от дома встретили неприятности. а они как всегда давай читать лекции о том, что нужно верить во что-то, разукрасили нам лица радугой. кто то увидел нас и уже не задавал вопросы о настроении. он видел меня насквозь, я ощущал на себе его глаза в несчитанном количестве, но когда именно он смотрел на меня, я чувствовал себя без лица, как когда твои враги портят фотографии. что то стукнуло меня в бок/труба свалилась на голову/поздно подняли мост. сегодня на меня надели слепую вуаль и поставили рядом табличку ”касание”. я попытаюсь сказать это так, иначе мой позвоночник не выдержит всего напряжения его голоса, чьи слова падали на меня как обломки старых зданий. да, меня убили какими то сложившимися буквами рано под утро и я не боюсь отрицать столь глупые факты как самоидентификация собственной возмутимости. оставили без лица и выбросили труп в ближайшую реку, укрыв первыми цветами. вы сами верите в это? ищите себе оправдания/делите части тела/взрываете цветы с подарками? потому что мне пришлось ощутить падение собственных чувств. и пусть это сердце столь грустно, состоит на 99% из растений, оно все еще поддается влиянию. мне надо больше, чем просто жесты, мне надо меньше, чем обнимать планету. вырасти из камней, стать твердым человеком и бросаться на людей в припадках. я хочу дом, совершенно незнакомый и пустой где-то среди леса, окруженный рекой и чтобы там была линейная вода, а еще звери, что умеют вычислять правильные решения/итоги дня. мне нужна демократия в памяти чувств.

деревья никогда не узнают почему звезды взбираются так высоко/никто не хочет уходить первым. и почему когда я пытаюсь найти мотивацию твоих действий - ты кладешь руку на мою голову и говорить "нет"?
утро посетит нас с новым рассветом. они все еще те знакомые, что любят задерживаться в пробках. круши-плачь-думай как поднять параллельные миры над планкой своего идеала.
чего то уже не хватает/нет/ты не можешь посчитать.
мы будем трагичными, когда дорога направления повстанет против нас/мы встретились в неправильном месте в неправильное время.
я так сожалею, что горе знает все мои имена.
я собираюсь открыть твои шепоты планете.
я могу скучать за тем, от кого ничего не получил.

Как сделать все вокруг странным, а потом забыть отключить свое воображение? Я о том, что нельзя рассматривать жизнь под микроскопом и говорить о малейших частицах, как о огромных впечатлениях. Каждая выделяется цветом, имеет предел или выходит за край, но так или иначе стороны, которые отражают её смысл. И вот я думаю, что сложно говорить о клетках, если не знаешь их формы и внутреннего строения. Вдруг потревожит обман зрения и тогда к точке возврата путь не укажут самые честные доводы/правила/норм­ы. Под микроскопом каждая такая клетка будет показывать что-то новое, то, что мы не видели ранее, своими глазами не наблюдали, во сне не были предупрежденные. К примеру, самый простой поход в магазин может стать походом в горы, где нас, путешественников ожидают не покупки помидоров и апельсинов, а что-то больше, вроде величественных высот и воздуха, который не имеет доступа к нашим легким на улицах города. Или то, что просмотр фильма может стать чем то больше, чем просто работой для глаз при не слишком быстром воспроизведением мыслей. Пусть эти кадры останутся в памяти и летают над нашими головы, будто объекты космоса, которые и не должны там быть, но оказались по чьему то интересу. Вы не любите ходить по музеях? Точнее походы туда держат ваши руки в наручниках на уровне головы под прицелом охранников. Но, что если бы вы увидели все детальное изображение картины автобиографии всей жизни одного художника. Которая делится на ту, что была у него до открытия в себе способностей и жизни после них. Как изменилось его мировоззрение, когда кисть стала проводником воображения тяжелого пути от глаз до рук? Что он тогда почувствовал? Был ли он удивлен этим или принял как дар и забыл, что когда-то не имел подобного счастья? Мы прячемся от солнца под очками. Отлично, но если бы эти очки внезапно стали кристаллическими, влились в наши глаза, растаяли внутри как воск и смогли наделить нас новым зрением, которое открывало бы все секреты людей, что проходят мимо. Встречая их мы бы уже знали, что скрывается и что остается не сказанным. Мы бы больше не прятались, сами бы знали все правды и все немые мысли, которые не выговариваются с помощью слов. Частицы наших рук рисовали бы новые рисунки, которые в свою очередь были бы чем-то грандиозным и даже древнегреческие статуи завидовали такому искусству. И наши лица с утра в ванной были бы собраны такой же плиткой, и разбиты при неудачах в первые часы дня. Могли бы читать молитвы деревьям, зная, что они проходят сквозь нас, наполняя каким то одушевленным воздухом, за который сейчас можно платить деньги, но так и не купить продолжение жизни. И конечно тот сок, что мы пьем по утрам, мог бы состоять на 100% из наших слез, которые мы когда-то пролили стоя перед своими проблемами и грехами. Возобновили бы свой баланс, очистили бы свои руки и больше не нужно волноваться за количество адреналина и собственной зависимости от воды. Конечно, вода была бы нашим отражением, и не так важно какая у нас есть внешность и какого оттенка наши волосы, насколько сантиметров мы поднялись к небу, и сколько весит наш якорь, привязанный к земле. Нет, в зеркалах мы бы видели волны и знали, что вот настоящие люди – чистые, прозрачные, без намеков и упреков в свою сторону, без обид и возражений, только гармония и порыв ветра сопровождает их функции и колыхания. В итоге наше сердце под микроскопом было всего лишь твердом клубком нитей-артерий/вен, которые развивались в стороны. Мы бы жили под микроскопом и имели бы свои чудеса, пока однажды его бы не разбили чистые случайности. Ученые будущего должны уметь видеть не только обычные показатели, вычислять данные, они должны уметь видеть странности, которые сопровождают каждую частицу жизни отдельного человека.

неудовлетворенность­ и дискомфорт, скованность в движениях и постоянные попытки что-то сказать остались впереди, и на будущее не стоит строить планы с чужой стороны. у него иной способ мышления, иные правила и я не смогу узнать его пока пользуюсь обычными методами/способами изучения человека. давно такого не было, и на практике я наверное разучился/потерял весь свой талант.
но есть время на перерыв в последовательности моих мыслей, в моем поведении. значит, он может заметить моменты, которые я не пытаюсь скрыть/шансы полной безопасности. я хочу подойти к нему и крепко сдержать его за плечи, объяснив это тем, что проверяю его на достоверность/наход­ится ли реальный человек в моих руках. я хочу сделать его новой частью себя.
истину себе глаголил и ожидал долгие предварительные мучения от собственного мнения. если в конечном итоге – я буду уволен снова, по крайней мере, я буду знать, что отдал все на подготовку до конца.

в окончании

они пробьют

мое сердце

и повесят ценник

Останься на последнее время, ты должен быть первым. Время - это человек, который живет, так что давай дадим ему взятку или просто убедим, что все еще нуждаемся в нем. Сейчас или никогда, но каждый момент по-своему потерян со временем. Беги от ответа, будь на нейтральной стороне. Отстранись от других, они выглядят так, будто идут их летальные дни. Похоже на тишину, но не напоминает её, когда ты говоришь.
Одна важная вещь, которую ты услышишь, одна важная вещь, которую ты увидишь, одна важная вещь, которую ты почувствуешь – может не произойти в период времени твоей человеческой жизни.
Беги быстрее от чужих ошибок, пока они не скрыли тебя. Готовься к иному исходу, словно это твоя судьба.

эти стены спрячут меня.
смогут меня защитить.

вода переполнила меня.
я знаю одиночество, я знаю горе,
но не могу пока научится дышать.
вы утонули прежде, чем вас спас кто то другой.
имена больше не могут интересовать.
я раскладываю себя на части, а затем принимаюсь считать.
вскоре придется развлекать дождь или мечтать о скором окончании.
активизированы все мои запасы чувств на день без памяти,
но мне нужно удерживать себя,
и не подавать виду о своей страховке.
все это стало так не выносимо; не для меня.
листья окрашиваются заново и постоянно,
но уже не те, что давно опали.