Они пытаются сломать мои двери, вынести их по кусочкам. Они пришли ко мне незаметно под вечер, уже ближе к ночи и теперь они просят меня отойти от важных дел и сна. Они вламываются, они кричат, под их шум невозможно понять желаний, которые пробиваются сквозь общий гул до меня. Снимают мои замки, их руки уже внутри, они шастают в моем доме, разбирают по частям мои стены. Их руки в следах остаются на моей кожи. Горит! Все тело горит и чешется. Заразив меня своею болезнью, они продолжали нести весь этот бред о несдержанности собственных мыслей. Но на деле - они в жажде падения, не долго думая, выпрыгнули из окон, и кровавые следы было последним, что они смогли оставить после себя.
Теперь на моем теле шрамы, расходятся по всей территории, расплываются за границы и пытаются изжить; строить на мне свои владения, где можно внести новые законы и свой политический режим.
Но я все еще в попытках что то исправить, починить эту ломаную дверь, не оставлять же ее так на милость каких то людей, которым так и ничего не осталось в жизни, кроме того, как волноваться за какого-то-иного-нез­накомого им человека. Белый цвет станет голубым, потому что именно он отражает состояния идеальной грусти на сегодняшний день. (Нет, мне не приходилось отдирать старую краску и вонзить свои руки в надломленные деревянные куски.). Белый определяет слишком много и сразу, на нем более заметно то, что происходит у твоих соседей, даже если на вид они приятные люди и по вечерам слушают старые песни о войне и любви. Поверхностно по частям, как заменитель, новый цвет ляжет и успокоиться, примет свою смерть во служение, кому то станет легче, например мне от резкого самоубеждения о том, что ничего не бывало здесь. Многие предлагали внести свои коррективы, сделать что то новое, что могло бы отвлечь. Разные цвета – смешать; и внести другой.
“Ты знаешь цвет, которого нет”. Я говорю ему абсурдные вещи, а он улыбается и кажется очень веселым, хотя знает, что эти слова одни из самых серьезных. Лучше использовать много цветов и сразу, лишь так можно закрасить все то, что ты считаешь отвратным. Когда они сольются в одно целое – ты перестанешь вспоминать о том, что когда то вместо них здесь был погром. У тебя должны быть мысли, как у клоуна, даже если ты не он, но ты должен думать о том, как развеселить себя в трудную минуту при потери интереса к собственной жизни. Но я думаю, что в данном случае я должен много всего, слишком много долгов, которые невозможно выплатить остаются на моей совести грязным пятном, а еще я молчу о том, что бывает, когда два цвета находят друг друга - непостижимая тайна, о которой нельзя говорить без стыда. Мой цвет – это серый, а какой его? Что я смогу сделать с его цветом, если он яркий или темный? Вместе мы создадим новый оттенок, но не иной цвет, ведь серый не знает, что значит быть создателем. Разрушение в его крови не такое сильное, как у черного, но он по прежнему пытается получить его, чего бы это не стояло.
Главное то, что серый отражается в твоих глазах и зеркале, что каждый раз ловит меня на кадр, когда я случайно прохожу мимо него.
Здесь слишком мало счастья, чтобы возмещать убытки тем, кому не жилось. Пусть они давятся стеклом или режут себя на части, чтобы в следующий раз мне не пришлось стать участником их летального шоу.